Существуют ли универсальные ценности?
Сегодня, когда обостряются геополитические противоречия, а в разных точках земного шара вспыхивают международные конфликты, проблема ценности выглядит особенно актуально. Интеллектуалы в разные эпохи пытались ответить на фундаментальные вопросы: «Существуют ли универсальные ценности?», «Как выявить базисные элементы цивилизации/социальной группы/общества в целом?». Целая философская дисциплина — аксиология — претендует на изучение человеческих ценностей. В публичном пространстве существует мнение, согласно которому ценностные различия могут быть напрямую связаны с цивилизационным разрывом. Его суть заключается в том, что каждая цивилизация развивается по своему собственному культурно-историческому пути, а любые попытки создать общие ценности оборачиваются провалом. Именно этим объясняется антагонизм России и Запада, проявление которого можно увидеть в современных геополитических процессах. Эссе представляет собой критические размышления относительно данной позиции, а также авторский вариант концептуализации ценности сегодня.
Содержание ценности не обладает особым, субстанциальным статусом. Человеческие ценности (как в отдельно взятом государстве, так и в мире) никогда не были статичны. Многие титанические сломы эпох в качестве следствия имели серьезную пересборку ценностей. Например, после Октябрьской революции 1917 года женщин уравняли с мужчинами в трудовых, избирательных, семейных правах. Очевидно, что данные юридические процедуры не могли быть возможны без определенного ценностного наполнения. Именно поэтому стоит говорить об историческом характере ценности. В этом случае любые размышления о ценности должны быть тесно связаны с конкретным социальным порядком и формами его легитимации. На мой взгляд, ценность невозможна без двух компонентов, вместе с которыми образуется триада метанарратив–идеология–ценность. Разберем каждый из компонентов по отдельности.
1) Метанарратив — всеобъемлющее повествование, легитимизирующее существующий социальный порядок и предлагающее идею в качестве конечной цели развития общества. Такую концептуализацию предлагает Ж.- Ф. Лиотар в работе «Состояние постмодерна» [1] . С данным явлением человечество жило практически всегда. В отечественной истории можно выделить очень яркий и относительно недавний метанарратив — коммунистический. Советский человек верил в наступление утопического будущего, именно поэтому многие недостатки существующей повседневности (от репрессий и до дефицита) не вызывали резкого противоборства. Этот лейтмотив очень хорошо прослеживается в знаменитых строчках песни группы «Гражданская оборона» «Всё идет по плану»:
«Он [коммунизм] наступит скоро — надо только подождать,
Там всё будет бесплатно, там всё будет в кайф
Там, наверное, вообще не надо будет умирать».
Советский человек не существует бесцельно: его индивидуальный путь сливается в коллективное движение на пути к строительству коммунизма.
В середине XX века Ж.-Ф. Лиотар в своей известной работе «Состояние постмодерна» поставил жесткий диагноз западному обществу, буквально заявив о конце метанарративов: «…Мы считаем «постмодерном» недоверие в отношении метарассказов. Оно является, конечно, результатом прогресса науки; но и прогресс в свою очередь предполагает это недоверие. С выходом из употребления метанарративного механизма легитимации связан, в частности, кризис метафизической философии, а также кризис зависящей от нее университетской институции. Нарративная функция теряет свои функторы: великого героя, великие опасности, великие кругосветные плавания и великую цель» [2].
Во многом это недоверие возникает из-за ужасов, с которыми столкнулись люди в XXвеке. Более того, каждый метанарратив оказывается тесно связан с тремя главными человеческими катастрофами: вера в прогресс и существование естественных прав обернулась применением ядерного оружия в Японии, конструирование сильной и независимой нации сопровождалось Холокостом, строительство коммунистического будущего соседствовало с массовыми репрессиями и ГУЛАГом.
Конец метанарративов породил множество локальных рассказов, отнюдь не претендующих на смысловое единство. Современный неолиберальный мир, частью которого стала Россия после развала Советского Союза [3], не имеет большой проектной идеи.2) В контексте рассуждения о ценностях помимо метанарратива важную роль выполняет идеология. Традиционный марксистский метод трактовал идеологию как «ложное» сознание [4], т. е. нечто, претендующее на искаженный взгляд на социальные бытие. Наиболее яркая трактовка идеологии была предложена современным философом С. Жижеком: «Идеология рассматривается им уже не как «кривое зеркало», а как способ структурирования социальной действительности. Идеологическая иллюзия («фантазм») кроется не в сознании социальных субъектов, наивно обманывающихся относительно «реального положения вещей»; она в самой социальной действительности. Более того, она представляет собой организующее эту действительность начало» [5]. Жижек переворачивает с ног на голову марксистское понимание идеологии.
Обратимся к анализу идеологии Советского Союза. В работе «Это было навсегда, пока не кончилось» А. Юрчак очень точно показывает идеологическую систему Советского Союза: «Советский авторитетный дискурс тоже был «сшит» в единую символическую ткань одним господствующим означающим, который можно назвать тремя именами — Ленин–партия–коммунизм. Эти три имени и понятия было невозможно отделить друг от друга; каждый из них был синонимом двух других. «Ленин» (а также «ленинизм» и «марксизм-ленинизм») был научным методом описания и совершенствования социальной реальности; «партия» была агентом, который пользовался этим методом для описания и совершенствования реальности; а «коммунизм» был целью, к которой агент стремился в этой работе. Таким образом, эти три понятия складывались в единое и неделимое означающее — Ленин–партия–коммунизм» [6]. Обращаясь к анализу языка повседневности советского человека, А. Юрчак обнаруживает, что именно эти три имени соответствовали «объективной истине». Развал СССР исследователь связывает с постепенным крушением легитимности господствующих означающих.
Современная Россия лишена такого рода господствующих означающих, отличающих ее от неолиберального мира.
3) Ценности, как было указано выше, формируются идеологией, которая вследствие отсутствия метанарратива оказывается расщепленной, множественной. Именно из-за этого невозможно составить единую ценностную базу российского общества. Российское общество, как и любое другое, представляет собой антагонизм, борьбу различных ценностных парадигм и политических воззрений.
Смысловое единство возможно только при наличии тесно связанных между собой метанарратива, идеологии и ценностей. Поэтому смысловое единство для России может быть осуществлено только тогда, когда будет придуман новый метанарратив. Вопрос только в том, возможно ли такое сегодня. Эта проблема останется за пределами данного эссе.
Список литературы:
[1] Демин И.В. Идеология в эпоху «цинического разума». Трактовка идеологии в работах Славоя Жижека // Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз».№ 4.2021. С. 6-23.
[2] Жижек С. Возвышенный объект идеологии. М.: Художественный журнал, 1999.
[3] Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии; Спб.: Алетейя, 1998.
[4] Маркс К., Энгельс Ф. Полное Собрание Сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1965.Т. 39.
[5] Матвеев И.А. Гибридная неолиберализация: государство, легитимность и неолиберализм в путинской России // Полития. Анализ. Хроника. Прогноз.2015.№ 4. С. 25-47.
[6] Юрчак, А.Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М.: Новое литературное обозрение, 2014.