Российское пространство: новые модели городов и регионов

У меня есть вопрос и в то же время сомнение. Вы правда считаете, что горожанин сейчас читает город? У меня такое ощущение, что горожанин уже ничего не читает. Он читает только бренды и всякие кричащие рекламы, а совсем не город. Как вы на это смотрите?

Я смотрю на это как на проблему, потому что если мы с вами будем углубляться в проблему чтения, то рассматривать город как гипертекст — привилегия людей начитанных. Человек, который погружен в повседневность, наверное, читает более простые вывески, читает более понятные ему знаки. Текст современного города сочетает в себе вербальные и визуальные формы. Для меня это проблема как для культуролога — человек вычитывает из тех текстов, что находятся вокруг. Читательская грамотность относится не только к умению разбирать буквы, но и выражения, видеть их интерференцию. Самое главное — выделять смыслы. Еще начиная со школы мы не учим детей воспринимать визуальные тексты, интерпретировать изображения.

Я бы хотела прокомментировать ваш вопрос, когда вы сказали, что, скорее всего, современные люди город не читают. С позиции молодежи, наше поколение потихоньку начинает вчитываться в город и видеть какие-то смыслы. Например, вы видели на презентации, у нас есть надпись на здании «Кто мы, откуда мы, куда мы идем», далее у нас есть надпись на жилом здании «Мы молоды», надпись «Я бы тебя обнял, но я всего лишь текст». Это топ-3 фраз, которые мне запомнились. Мы все это фотографируем и размещаем в социальных сетях, отправляем своим друзьям, это становится поводом для общения в различных пабликах социальных сетей, из них формируются мемы.

Сейчас благодаря учебе в магистратуре на цифровой педагогике все это мы делаем осознанно, и все эти действия можно назвать постграмотностью, трансграмотностью, когда мы коммуницируем, общаемся и умеем читать языки текстов, скрытые смыслы, языки изображений.

Спасибо большое за доклад! Я, наверное, также скажу в поддержку молодежи. Когда ко мне приезжают мои друзья и гости, они всегда замечают одну важную вещь. Екатеринбург — очень молодежный город. И действительно, молодежь сейчас вчитывается в контексты. Я не устану повторять, что в отличие от Москвы и Петербурга Екатеринбург в основном обеспечен именно думающей молодежью. Это связано с тем, что у нас располагается как минимум один из крупнейших федеральных университетов, а также множество других университетов, не менее представительных.

Мой вопрос будет связан немного с другим. Не кажется ли вам, что в поисках городских смыслов в необъятном городском пространстве нам препятствует большое засилье информационного шума? Быть может, если молодое поколение уже научилось разбираться в нем ввиду того, что они постоянно работают с цифровым шумом, который они сами и создают, то поколение, которое постарше, уже не может кочевать от одного шума к другому. У них смысловое пространство забивается изобилием рекламы.

Спасибо большое за ваш вопрос, с вами, безусловно, нельзя не согласиться. В визуальном оформлении нашего города большое пространство занимает информационный шум, огромной составляющей которого является реклама. Мы с вами понимаем, что наш город довольно долго служил суровым, достаточно сдержанным по колориту местом, застегнутым на все пуговицы мундира. При Чернецком Аркадии Михайловиче Екатеринбург поменял серый мундир на яркую, колористическую окраску домов, особенно в центре. Когда мы сегодня говорим, что наши улицы очень пестрые, мы понимаем, что сегодня это город-бизнесмен, город торгующий, город успешного, большого ритейла, с одной стороны, а с другой стороны — город большого транспортного потока, где пересекаются торговые пути из Европы в Азию.

Готов ли сегодня Екатеринбург отказаться от наружной рекламы, вопрос к нашему бизнесу. Чего не хватает, чтобы город продвигал самого себя? Ему не хватает собственных предприятий, собственных театров и концертов, собственных культурных событий.

У нас есть историческое место, где очень долгое время висела реклама разного рода. Его мы считаем красивым и важным. Сейчас мы уделили внимание новой рекламе на главных улицах города и отозвались о ней в негативном ключе. Как вы думаете, почему мы по- разному о них судим?

Проблема в том, что называется «какого качества шьем». Когда в Чикаго стоит Apple Store, в котором продаются новейшие модели телефонов, мы чувствуем ее уместность, своевременность и оправданность. Когда мы с вами видим какую-то рекламу у себя, например, университета или оперного театра, как бы мне хотелось, чтобы было, мы бы почувствовали также ее уместность. Однако у нас на улице нет подобной рекламы.

Мы должны продвигать творческих людей, которые могут формировать лицо нашего города. Необходимо рекламировать культурные объекты, учебные заведения, и, в первую очередь, самих себя.

Большое спасибо! У меня будет вопрос следующего характера. Нашу эпоху принято называть информационной. Я с этой дефиницией совсем не согласен, так как любая эпоха таковой является. В любую эпоху человек так или иначе соприкасался с информацией. Как вам кажется, практики по считыванию города как некого текста, кибертекста появляются только в современности или же еще раньше их можно было заметить?

Мои коллеги точно знают, что я современную эпоху определяю по- другому. То определение, которое дается современной эпохе, я воспринимаю как постграмотность. Мы живем именно в такой эпохе, так как мы сочетаем в себе все формы грамотности, которые появились в далекой первобытности. У нас в городе, помимо рекламы, зародившейся в далекие времена, появляются мультимедийные экраны. Они добавляют визуальность и невербальность городу.

Здравствуйте! У меня больше не вопрос, а наблюдение. В вашем докладе было очень большое количество метафор, через которые мы концептуализируем городское пространство. Это не хорошо и не плохо, но я, как старый прожженный рокер, увидел некую тиранию экспертов. Было указано «Екатеринбург как бренд», были показаны очень важные и нужные персоны, личности, но среди них я не увидел тех, которые могут транслировать смыслы на более широкую аудиторию, например, группа «Агата Кристи». Встает вопрос, кто сможет большее количество людей вывести на площади. Это очень важный аспект с точки зрения прочтения и понимания города.

Я хочу сказать, что эта презентация выдает во мне человека старой, книжной сути. Я думаю, что это вещь поколенческая, о неоднородности медийного сообщества, о сегментарности каждого из медиа и сегментарности влияния. Если мы начнем выделять в культуре влиятельные институции, то мы столкнемся с тем, что не получится выделить одну институцию для всех.

У меня вопрос достаточно банальный, политологический. Как вы чувствуете, насколько данный сценарий реален сегодня? Потому что есть ощущение сибирского, уральского сепаратизма.

Я не политолог, конечно, я не разбираюсь в сецессионизме текущего дня должным образом, не знаю, есть ли он вообще или нет. Но как историк, занимавшийся связанными вопросами в прошлом, сходен полагать, что если себе представить циферблат, а на нем стрелку, которая движется между централизацией и какими-то родами автономизма, то чем более понимается культурная имманентность, тем более стрелка будет склоняться в сецессионистскую сторону. Чем больше будет заходить речь о техническом превосходстве, тем больше эта стрелочка будет клониться в сторону централизма.

В первую очередь, из вашего доклада интересен один важный аспект. Что обеспечивало дискурсивную силу тех образов, которые сначала победили образ отсталого Урала, а затем важный и нужный мобилизационный образ исчез. В качестве примера можно привести образ советского свердловского завода 1989 года, который для горожан стал серым и неприятным. Сталинская архитектура замечательна, но не вызывает какого-то эффекта общности, не смогла реализовать то, о чем вы говорили на примере Магнитки. В текущей актуальной ситуации тот индустриальный образ, о котором вы говорите, он нужен, сможет ли он сыграть сильную мобилизационную роль для трансляции каких-то смыслов и каких именно?

Это принципиально важный вопрос. Я не политолог и не культуролог, поэтому я не знаю точно. Я догадываюсь, что большие дымящиеся цеха и шахты производили приятное впечатление примерно 60 лет назад, а сейчас они, при понятной безкарбоновой повестке, хотим мы этого или нет, вызывают существенно меньше радости, особенно у тех, кто моложе меня.

Экологическое давление мы наблюдали на примере Челябинска, страх и радиофобия иногда заставляют людей уезжать из города. Я не знаю, как сделать так, чтобы этот образ заводов выглядел привлекательно.

Мой вопрос очень краткий. Существует несколько мнений о казахском этносе. Многие историки утверждают, что на территории современного Казахстана проживали исторически только киргизы, а другие утверждают о принадлежности этих территорий преимущественно казахскому этносу. Не могли бы вы дать свою оценку?

Народ, проживавший на территории современного Казахстана в годы Российской империи, именуется киргизами. Образ казаха в основном идет от образа киргиза. Приход к власти большевиков и проведение ими своей политики на территории Казахстана как раз заставили этнос уйти от феодального, ханского устройства к республике. Есть большое количество литературы по данному поводу, дальше я комментировать не могу, так как не являюсь специалистом в данной области.

Не только Казахстан, но и ряд других национальных территорий в рамках совместного большого проекта становились территориями, где происходили масштабные стройки социализма. Но тем не менее когда этого всего не стало, мы видим, что на этих урбанизированных пространствах начинают мобилизоваться вполне себе образы модерна, причем довольно военизированные. Как так получилось?

Могу сказать, что при проведении социалистических строек никто не предполагал, что граница между Россией и другими республиками превратится в границу между двумя суверенными государствами. Есть целый ряд регионов, которые мы называем применительно к этнической специфике.

Вообще довольно интересная тема, мы с вами говорили о городе и говорим все время об идентичности. Мне кажется, суждение очень поверхностное. Конечно, мы имеем дело с человеком, который сложился с компетенцией современного потребителя, который с удовольствием потребляет множественную идентичность, о которой говорила Маргарита Юрьевна. Я много времени потратила на вопрос, формируется ли австрийская философия национально или регионально. Практика изучения данного вопроса показывает, что национальная идентичность идентифицируется языком, религиозной культурой.

С региональной идентичностью все сложно, на первый план выходит история формирования данного культурного региона. Если национальная идентичность говорит о том, что нашим лидером является такой-то президент, то в рамках культурного региона этот лидер, его образ принимает региональную специфику.

Я хотела бы высказаться по поводу реального богатства. Его источником вы назвали такие исторические факты как, к примеру, эвакуация. Это реальное богатство складывалось намного раньше, и вы, историки, можете привести массу событий и процессов, которые создавали это реальное богатство. Сейчас наблюдается потеря того, на что мы можем опереться в идентификации и рекламе региона.

Один из аспектов, который делает город кибертекстом, это топонимия. Когда мы спрашиваем, что делает нас привлекательными, мы можем вспомнить наши городские топонимы.

Спасибо большое за доклад. То, чем мы занимались последние два месяца, это очень схоже с тем, что вы сейчас изложили. Проект, который мы реализовали, вернее, два проекта, реализацией которых мы занимались как Экспертный клуб Свердловской области. Проект был направлен на концентрацию наиболее позитивных людей во всех городах области. Но я в большей степени расскажу про проект Экспертного клуба.

Мы выезжали в десять, помимо Екатеринбурга, крупных городов. Основная наша задача была посмотреть, какие есть перспективы развития этих городов. Кстати, мы приезжали в Новоуральск и провели там экспертный клуб. Новоуральск — действительно уникальный город.

Когда вы дискутировали на тему, какова перспектива развития именно этого города, мнения были не взаимоисключающие, но получилось так, что там были предложения зафиксировать статус спального города. Второе интересное предложение — это некий оазис для многодетных семей, потому что высокая безопасность, возможно обучение у высококвалифицированных кадров. Но и третье предложение, которое является некой ностальгической мечтой о том, чтобы все-таки создать там IT-кластеры, потому что там есть все для этого.

Мне кажется, что вы предлагаете, это именно то, что крайне необходимо для выхода из кризиса. Когда мы беседовали в разных городах с разными представителями интеллигенции, они все заняты одной мыслью: как сделать так, чтобы их город стал точкой роста. И когда мы анализировали те возможности, которые сейчас потенциально существуют, диапазон был в опоре на исторические корни, на то, чтобы взять какие-то основания развития культуры того или иного города и повернуть это все в современной плоскости, потому что понятно, что индустриализация сейчас — сложный материал в качестве точки роста.

Если говорить о реактуализации, то сейчас наблюдаются интересные импульсы. Все города заняты не столько поиском своей идентичности, сколько поиском того, как можно привлечь к себе людей, туристов, чтобы раскрыть свое внутреннее культурное наследие и повернуть его к потребителю. Но учитывая то, что сейчас внутренний туризм, то, за что мы все сейчас боремся, — это одна из очень интересных тем, важно произвести ревизию положительных черт каждого города и понять с использованием всех наших специалистов, как для каждого города выработать свой путь.

Спасибо за столь профессиональный комментарий. Я бы хотел сказать, что на одном из этапов в изучении развития города многие занимались «тактической урбанистикой»: красили лавочки. Коллега совершенно правильно сказал, видно, что имеется опыт городского развития. Конечно же город должен манифестировать собственную специфику, и она совершенно разная, здесь нет никаких общих рецептов. Я бы усилил: специфика не предопределена, она предопределена только тем, какая команда в городе есть, какие люди хотят его менять и что они хотят с ним сделать.

Спасибо за доклад. Я здесь тоже буду опираться на личный опыт. Был у нас как-то предпринят исторический десант в славный город Лесной при поддержке Сергея Алексеевича. На стадии согласования этой поездки я понял, что этот город, в котором находится филиал МИФИ, является физико-ядерным. Мне кажется, что для развития закрытых городов нужно усиливать взаимодействие с гуманитариями, именно гуманитарии пишут смыслы.

Я тоже всячески выступаю за то, чтобы было наличие в закрытых городах такого сервиса, как университет, который обучает тому, что мы с коллегами называем городскими компетенциями. Это дизайн, урбанистика, туризм, городская экономика. Одна из инициатив в рамках Года науки и технологий была создана и представлена Президенту — инициатива создания сетевого университета фундаментальных наук и технологий. Поэтому я с вами солидарен.

Вы предложили идею развития с длинной аббревиатурой, подразумевающей высокотехнологичный научно развитый город с высоким потенциалом. Как вы думаете, для того чтобы достичь этой цели, какой вектор развития стоит выбрать или какой первый шаг стоит предпринять?

Большое спасибо! Правильный вопрос, ведь я назвался политологом, потому отвечу прямо. Ответ существует в виде дорожной карты, которая была принята правительством. Я занимаюсь в МИФИ обучением городских команд. Есть такая фраза из фильма «Битва за Севастополь»: «Если ты не придумаешь, зачем тебе жить, тебя убьют». Город, городская команда, городской актив и все горожане должны придумать, для чего им там жить. И если вы это придумаете, то город будет иметь большой научно-технический потенциал.

Огромное спасибо за замечательную дискуссию! Тема, действительно, является архиважной. В целеполагании стоит идти от экономики. Все, что мы сейчас имеем в наследии — результат инвестиционных процессов, которые проходили на той или иной территории. Сейчас берем наши города, сейчас малые города — моногорода Свердловской области — города при заводах. Заводы модернизировались и больше не требуют такого профессионального коллектива, какой требовали раньше. Оставшаяся часть людей в таких городах — маргиналы или уезжающие. Если мы говорим о более равномерном присутствии населения, то агломерационные процессы через 15-30 лет создадут несколько агломераций, а остальное будет «не вредной средой» в лучшем случае.

Кто сейчас житель Екатеринбурга? Берем от экономики, от структуры валового регионального продукта. Сегодня 50% — металлургия, 20% — машиностроение, причем 90% из этих 20% — это оборонная промышленность. Тем не менее основной тренд развития города последние 30 лет это был ритейл.

Я согласна с запросом на управленческие команды. Тут идет вопрос от компетенции, с одной стороны, и от желания молодого поколения в рамках уже детерминированной логики. А с другой стороны, сможет ли предложить экономика интересные рабочие места, чтобы молодое поколение осталось? Каким образом решать эти вопросы?

Те предприятия, которые сейчас есть в Екатеринбурге, в наше время будут загружены по полной программе. Поэтому не стоит беспокоиться, что люди уезжают. А относительно второго вопроса могу сказать, что приехал в ваш город, в том числе чтобы учиться, поэтому воспринимаю ваш вопрос больше как комментарий.

Уважаемые коллеги, я житель Екатеринбурга, но житель окраины, и по иронии поездка в центр города у меня всегда называлась «поехать в город». Я сейчас на практике наблюдаю интересный феномен, когда рядом с моим районом есть город- спутник Екатеринбурга Верхняя Пышма, и по логике мегаполисной стратегии мы Пышму себе присоединим. Однако получается немного иная ситуация, когда школьники ездят в Верхнюю Пышму заниматься в IT-клубе, а жители микрорайона ездят в музей в Пышму, парады в Пышме интереснее. Мне сейчас на трамвае в два раза быстрее добираться в город- спутник, чем до своей работы.

Не является ли это обратным аналогом мегаполисной стратегии? Город-спутник становится центром притяжения ряда городских агломераций.

Данный случай во многом исключение. Могу сказать, что он интересен для изучения.

Большое спасибо за ваши доклады и комментарии! Мы будем привлекать заинтересованных людей и стараться выводить экспертов на федеральный уровень. Спасибо большое Екатерине Сергеевне за организацию мероприятия и подбор столь интересных участников! Прошу вас передать мне контакты всех заинтересованных.