Перспективы развития сотрудничества России со странами СНГ

В рамках Дискуссионного клуба «НОВАЯ ЭРА» обсуждались перспективы развития сотрудничества России со странами СНГ. На мой взгляд, участники совершенно верно констатировали грустную реальность — потерю российского влияния на постсоветском пространстве — и дали хорошую пищу для ума своими суждениями. Хочется внести вклад в это обсуждение, попутно прокомментировав некоторые тезисы отдельных участников.

Для начала определимся, как выглядит пространство СНГ сегодня, дополнив следующий тезис: «Мы потеряли Прибалтику, Закавказье. У нас осталась связь только с Беларусью». Всё же, помимо Белоруссии, у нас еще довольно конструктивные и даже хорошие отношения с Киргизией и Узбекистаном, нейтрально-дружественные с Таджикистаном и Туркменистаном. Отношения с Казахстаном деградируют по примеру Армении, но не так быстро. 

Армения же отдаляется от России и, к сожалению, чем дальше, тем меньше страна будет «братской». Сейчас она повторяет путь Украины, где Пашинян — это своего рода Ющенко. Разве что деградация отношений будет происходить еще быстрее из-за изменившейся внешней конъюнктуры. Альтернативы Пашиняну нет, внутренняя оппозиция де-факто разгромлена, «российских» кандидатов нет, поэтому перспектив улучшений изнутри тоже нет.

На контрасте Азербайджан не пал жертвой «евроинтеграции» и, напротив, при Алиеве проводится политика равноудаленности от крупных мировых игроков с ориентацией на поддержку Турции (которая всё же региональный игрок). В целом на фоне других конфликтных соседей Баку в его нынешнем состоянии весьма удобен для Москвы — он хотя бы не пытается создать лишних проблем. Закрыв вопрос с Карабахом, Алиев официально отказался от идеи пробивания Зангезурского коридора. До тех пор, пока это правда, это полностью устраивает Кремль.

Грузия, которая могла открыть условный «второй фронт» против России, заняла дружественный нейтралитет по отношению к Москве после начала спецоперации и не так рьяно поддерживает санкционный режим. До последнего времени она вполне неплохо зарабатывала на параллельном импорте (например, тех же автомобилей). Естественно, транзит не мог длиться вечно, т. к. Грузия — страна с весьма ограниченным суверенитетом. Тем не менее, как бы много тех же грузин ни воевало сейчас в рядах ВСУ, официальный Тбилиси весьма сдержанно проводит свою внешнюю политику по отношению к Москве.

Молдавия при Майе Санду ускоренными темпами готовится к возобновлению на своей территории военного конфликта, но в то же время правящая «Партия действия и солидарности» не менее быстро теряет поддержку в обществе: кандидаты от партии проиграли в 30 из 36 городов в выборах на пост мэра. Это дает надежду на слом негативного тренда.

Украина — no comments.

Картина выше описана довольно грустная, Россия явно не выглядит центром притяжения на пространстве СНГ. Как же оно так получилось?

Глобально можно выделить три главных тренда последних 30 лет.

Во-первых, присоединяюсь к тезису о том, что ранее Россия несла идею. Действительно, сейчас у нас в Конституции прописан запрет на идеологию — это давняя проблема, обрубающая Москве один из инструментов внешней политики. США себя в продвижении определенных представлений о демократии никак не сдерживают. Мы же просто разводим руками.

Во-вторых, участники верно отметили, что русский язык в странах СНГ забывается. Разумеется, ведь он утратил свою экономическую привлекательность. Уровень владения языком у мигрантов из Центральной Азии нет смысла комментировать — он им просто не нужен в рамках их работы (курьер, таксист, разнорабочий, строитель, дворник и т. д.) Достаточно иметь представление о нем на уровне А0,5 — поздороваться, прочитать адрес и выучить простой счет. Даже для общения в магазине он не нужен, там можно и на родном. Другой хорошо оплачиваемой работы для мигрантов не было, потому что ее и для коренного населения было совсем немного. Богатое литературное наследие привлекает интеллектуалов, но интеллектуалов нашего времени рай в шалаше уже не устраивает, нужен высокооплачиваемый труд. А его, как уже сказал, не было. Экономический стимул в лице России отсутствовал.

В-третьих, США и Евросоюз активно работали на постсоветском пространстве не только на уровне правительства, но и в первую очередь на низовом уровне. Этот пункт я бы охарактеризовал английской поговоркой «The last, but not the least». У нас довольно давно стали говорить про «цветные революции», вредные вайбы от прозападных правозащитников и другие клише, но государственная машина так и не осознала сути «мягкой силы». Она работает не через закулисные договорняки с правящей элитой, а через гражданскую активность и прямую работу с населением с помощью НКО.

В Армении сложилась хрестоматийная ситуация. Государство в начале нулевых совершенно не уделяло внимания некоммерческой деятельности, в итоге активная молодежь сотрудничала с западными фондами, которые просили ее делать высказывания в духе «европейских ценностей». Примерно в 2004 году было проведено глубокое социологическое исследование, в котором молодые ребята говорили так: «Да, мы берем их деньги, говорим какие-то вещи, в которые не верим, но зато делаем то, что нам нужно. Мы западные фонды в этом плане переиграем». В 2018 году многие из них вошли в институты госуправления при Пашиняне, обладая исключительно прозападными взглядами. В итоге переиграть не удалось. В то же время ставка России на работу с элитой не сыграла — элиту поменяли.

Как всё исправить и возможно ли это?

Да, ситуацию можно повернуть вспять. Это займет много времени и отнимет много ресурсов (проще было не терять, но имеем, что имеем). Для этого нужно последовательно действовать по трем направлениям.

Во-первых, конституционный запрет на идеологию освобождает Россию от оков идеологического догмата. Не нужно искать подходящую цитату Ленина для подтверждения своей позиции, достаточно веской аргументации (обязательные цитаты Путина и руководителей ФОИВов в чиновничьих презентациях — это, скорее, элемент аппаратной перестраховки, либо инерция мышления). Сотрудничество с Саудовской Аравией доказывает успешность курса на прагматизм. Идеологической подпоркой может стать доработанная идея «многополярного мира», который довольно удачно приземляется на концепцию множества цивилизаций (речь больше идет о наследии Данилевского, а не Хантингтона). В целом, можно наблюдать движение именно в этом направлении.

Во-вторых, промышленная реинкарнация России будет способствовать притоку образованных мигрантов, в первую очередь тех, кто знает русский язык. С появлением экономического стимула негативный тренд на забвение русского языка и русской культуры изменится. Из хороших новостей — промышленная реинкарнация после начала СВО действительно происходит, импортозамещение перестало быть красивой фразой в заявлениях. Темпы тоже сильно выше классических 0,5% роста из 2010-х годов (т. е. уровня статистической погрешности).

В-третьих, необходимо работать с населением других стран напрямую через те же НКО. Россотрудничество должно серьезно изменить подходы в своей работе и отказаться от пагубной практики тратить миллионы рублей на заполнение полок в библиотеках русской классикой. В этом плане необходимо перестроить работу и повысить долю закупок качественных учебников русского языка (фонд которых, как выяснилось, не обновлялся со времен СССР). Тогда эти миллионы хотя бы не будут потрачены впустую — будет кому на русском языке читать (сейчас же эти книги стоят нетронутыми в подавляющем большинстве случаев). 

Возвращаясь к теме НКО: к сожалению, мой опыт говорит о том, что «некоммерческие организации никогда не находились в фокусе внимания Россотрудничества» (цитата руководителя одного из Русских домов). Ситуация меняется медленно, темпы изменений должны быть сильно выше (например, как в развитии обрабатываемой промышленности), но радует, что хотя бы взгляд в эту сторону государство уже обратило.

Вместо вывода отмечу, что большая часть негативных тенденций — это отложенный эффект роспуска СССР и следствие допущенных ошибок в последующие годы (90-е и нулевые), когда в России царила уверенность, что всё можно купить. Как выяснилось, не только любовь нельзя купить, но еще и надобность в себе (например, экономическую). И позитивный момент заключается в том, что эту мысль сейчас разделяют не два десятка экспертов, а государство как система. Перезапуск всей работы происходит медленно, но, к счастью, последовательно. 

Огромную и совершенно не поддающуюся оценке роль в этом играет пассионарная энергия общества. То есть мы с вами, некоммерческие организации, неравнодушные граждане и все те, кто на личностном уровне (people-to-people) поддерживает международные контакты с соседями. Кажется, что каждый по отдельности — песчинка в мировом масштабе, но на самом деле все вместе мы создаем массовую статистику, которая уже позитивным образом сказывается на государственной политике.

Автор: Артур Богачёв, руководитель департамента международных отношений АНО «Умная цивилизация», соавтор Telegram-канала Opinion mate.