Новые пространства и новые реалии мировой политики и место России в них

Мой доклад посвящен процессам цифровизации и новым реалиям мировой политики, которые формируются в результате распространения цифровых технологий. Мы часто слышим о цифровизации и в последнее время, особенно в период пандемии, даже успели от нее устать. К каким еще последствиям она приводит? Ощущение уверенности в будущем становится все более и более дорогим удовольствием, но остается одной из определяющих характеристик качества жизни в той или иной стране. Если попытаться каким-то образом классифицировать глобальные вызовы современности, то я бы выделил следующие.

1. Истощение мировой ресурсной базы, которое приводит к перманентному росту конкуренции за контроль над природными ресурсами (углеводород, цветные металлы, питьевая вода, чистый воздух). Это по понятным причинам влечет существенные внешнеполитические и внешнеэкономические риски для Российской Федерации.
2. Чрезвычайная турбулентность нового мирового порядка. Мы ежедневно являемся ее свидетелями. Она проходит по совершенно неожиданным осям, достаточно вспомнить сообщение о возможном нападении Ирана на Саудовскую Аравию. Главная ось противостояния на сегодняшний момент — это Запад и Россия. Экономическая конкуренция за ресурсы, к сожалению, привела к военно-политическим последствиям.
3. Девальвация ценностных оснований политики. Крайне не хватает некоторых важных смыслов и идеологем. Общество нуждается в некотором ценностном основании для социального взаимодействия, для сплочения, для поддерживания идентичности нации. Естественно, данной девальвации способствуют в немалой мере цифровые медиа, социальные медиа как наиболее доступные и наименее подверженные контролю со стороны государства и общественных структур.
4. Изменение структуры занятости и рынка труда. Из негативного я бы здесь отметил прекаризацию и мобилизацию, которые привели к снижению спроса вокруг любых квалификаций, кроме высшей, и распространению форм частичной занятости. Главная проблема заключается в минимизации присутствия человека в процессе производства. Помимо безработицы как понятного следствия этого вызова, она влечет за собой тяжелые социально-психологические последствия. Человек и человечество пока что до конца их не смогли оценить.
5. Утрата контроля за процессом инновационного развития. Этот процесс в новых условиях стал более непредсказуемым, стал существенно менее управляемым. Несмотря на все сомнительное величие Илона Маска, даже он не в состоянии сегодня контролировать и точно прогнозировать развитие технологий. Присутствует проблема столкновения человека с искусственным интеллектом, который уже сейчас умеет отвечать на вопросы, вести диалог и, самое главное, обладает качеством саморазвития.
6. Цифровой разрыв. Мы как пользователи телефонов, компьютеров, социальных сетей и так далее редко об этом задумываемся. Однако некоторые люди, принадлежащие к определенным социально-возрастным группам, полностью или частично лишены возможности пользоваться гаджетами в силу психологических особенностей, связанных с недоверием технологиям, экономических, военно-политических причин. Этот цифровой разрыв ведет за собой и разрыв экономический, разрыв социальных статусов, качества жизни, доходов и т. д. Его главное отрицательное свойство заключается в том, что его крайне тяжело преодолеть, поскольку динамика пользования не позволяет аутсайдеру нагонять лидера.

Далее я хотел бы остановиться на понятии пространства. Думаю, мы все прекрасно ощущаем размывание физических границ, границ государств, границ межнационального общения и взаимодействия. Само понятие «пространство» терпит изменения. Мануэлем Кастельсом было предложено понятие «пространство потоков» для характеристики социального качества сетевого общества. Пространство есть материальная организация социальных практик в разделенном времени, работающих через потоки. Под потоками я понимаю направленные, повторяющиеся программируемые последовательности взаимодействий между физически разъединенными позициями, которые занимают акторы в политических, экономических и социальных структурах общества.

В связи с этим меняется роль, функции и структура тех локаций, которые эти потоки организуют, они являются своеобразными «хабами», связывающими множество цепочек и контактов. Такими хабами сегодня в мире становятся мегаполисы. Мегаполис — глобальный город, который собирает в себе эти потоки, является точкой их пересечения. В этом смысле происходит цифровая трансформация. Общая ситуация балансируется технологическим развитием и изменениями в социальном пространстве, пространстве физическом.

В данном слайде я рассматривал сам процесс цифровизации, что он собой представляет. Прежде всего, это рост монополизма корпораций, которые создают цифровую инфраструктуру, состоящую из многочисленных платформ. Следствием является эксплуатация корпорациями данных пользователей в качестве сырья, увеличение количества потребителей и так далее. Значительную роль с точки зрения угроз играют также кибертерроризм и кибербезопасность. Проблемой является утечка данных, их воровство и использование. Достаточно исследовать 65 лайков в соцсетях, чтобы узнать пол, расу, идеологические установки человека, который их поставил. Вся эта информация может быть обработана с использованием искусственного интеллекта, технологии big data. Каждый из нас становится таким образом своеобразным узником «цифрового концлагеря».

Конечно, в условиях новых вызовов необходима перестройка системы государственного и муниципального управления. Главным качеством, отличающим эффективную систему управления государством сегодня, является устойчивость политической системы, режима и тому подобное. Это не застой, но устойчивость с точки зрения резистентности и умения отвечать на угрозы, которые обрушиваются на современное общество и государство. Также эта устойчивость должна носить проактивный характер, то есть не решать сложившуюся проблему, а пытаться ее предотвратить. Специальная военная операция на территории Украины как раз является примером проактивной политики, которая переформатировала отношения между Западом и Россией, можно сказать, переформатировала миропорядок и мироустройство.

Таким образом, новые глобальные вызовы доказывают необходимость перемещения акцента на внедрение практик проактивного социального политического становления. Такая практика пока что не реализована на базе ценностного фундамента, о необходимости которого сегодня и говорят. Для того чтобы этот фундамент был сформирован, необходимо учесть интеллектуальные затраты. Сегодняшнее мероприятие, безусловно, внесет свою лепту в формирование этого фундамента.

Уважаемые коллеги, я бы хотел выразить благодарность руководству Центрального военно-морского музея! Они нас всегда очень хорошо принимают. Я бы хотел подчеркнуть, что директор музея уже многие годы является председателем государственной аттестационной комиссии. Также я бы хотел поблагодарить наших московских коллег, которые любезно согласились участвовать в нашем семинаре, поскольку тематика их Клуба совпадает с идеей формирования нового мирового порядка.

Тема моего выступления сейчас перед вами. Тема, на мой взгляд, важна, вы знаете сегодняшние реалии. Я бы хотел начать с констатации того, что высказанная еще в 2021 году в Концепции национальной безопасности Российской Федерации мысль говорит о наступившем реальном периоде трансформации мира.

Я выскажу только несколько тезисов, а их развитие уже находится в вашей компетенции. Главная идея выступления — обогащение методологических подходов к проблеме. Первый тезис, что сила сегодня не только остается фундаментальным инструментом международной политики, но и ее значение возрастает. Более того, можно осторожно добавить еще одну фразу, что война становится нормой. И теперь первый вопрос: а как же исчислять и измерять эту силу?

Это первая серьезная проблема для общественного сознания нашей страны. Существует множество разных подходов и мнений. Сторонники идеи, концепции минимизации государства, как вы прекрасно понимаете, говорят, что силу нужно сдерживать, в том числе и военную силу государства. Другие говорят иначе. Например, мнение режиссера Александра Николаевича Сокурова. Цитирую: «Даже если на нас напали, мы должны находить в себе силы не применять армию». Большинство населения России не разделяет эту позицию. В первом представлении нет единства понимания силы. Второе. Если посмотреть все теоретические исследования, посвященные проблеме силы в мировом порядке, то вы увидите любопытную картину: большинство этих работ базируются на методологии 40-х годов прошлого столетия, прежде всего на концепциях, связанных со школой политического реализма. Все вы помните имена Ганса Моргентау, Кеннета Уолтца и других. Вы можете спросить: «Что же изменилось? За 80 лет можно было выработать некие подходы к политической науке?» А их нет. Третье. Если вы наберете в поисковике «сила в мировой политике», вам выскочит фраза «мягкая сила». Красивая, мягкая, обволакивающая, убаюкивающая идея Джозефа Ная. Звучит миролюбиво, но по сути мы понимаем, что все далеко не так просто.

Обращу также внимание на подход, который доминирует в исследованиях — подход Джеффри Харта из Кембриджского университета. У него сформулировано три подхода к пониманию силы:

1. Сила — контроль над ресурсами, как раз об этом Александр Вячеславович сегодня говорил.
2. Сила — контроль над акторами (действующими лицами).
3. Сила — контроль над событиями и их результатами.

Третий подход Харт считает доминантным в современной политике. Мы также можем исходить из этих соображений. Тут мы приходим к простому прозаичному вопросу: как же формируется реальная сила в сегодняшних условиях? Предельно обобщив все возможные варианты ответа, можно выделить два основных.

Первый способ — опора на собственные силы. Долгие годы в нашем общественном сознании утверждалось, что Россия не может предъявлять претензии на роль мировой державы вследствие своей слабости. Вторая составляющая — военная, ядерная. Третье. Сегодня становится все более очевидно, что без консолидации общества, без сплоченности нации, без духа и ценностей, которые разделяет большинство, говорить о силе государства несколько легкомысленно. Отсюда выходит первый урок для России: духовная составляющая консолидации нации в значительной степени определяется интеллектуальным слоем. России необходим реальный план цивилизационного развития.

Еще один вариант ответа — грабеж как прямой или завуалированный способ обогащения. Соединенные Штаты Америки стали самой богатой страной мира после Второй мировой войны, предварительно ограбив и обворовав значительную его часть. США получают существенную прибыль от военных действий на территории Украины. Буквально месяц назад Financial Times написала о самом прибыльном в истории США полугодии — это как раз время проведения специальной военной операции. Прибыль американских производителей нефти за это время составила 6 миллиардов долларов.

Следующим идет тезис о гегемонии. Гегемония в иерархии международных отношений, сохранение ее политических принципов, противоречие праву народов на суверенность — здесь много проблем в области политической науки. Существует два понимания гегемонии. Одно из них связано с позицией Антонио Грамши, на основе которой построена теория гегемонистской стабильности. Эта идея красиво сформулирована, в ней утверждается, что гегемон берет на себя ответственность за общественное благо всех государств. Там утверждается, что гегемон способен формировать предпочтения и интересы других государств без принуждения. Тогда гегемония — результат компромисса, как выясняется. Также существует другой подход, радикально отличающийся от предыдущего, утверждающий, что гегемония — господство. Нынешний подход США относится как раз к этому концепту. Здесь требуется политологическое осмысление.

Третий тезис — о центрах силы, как раз тот, что заявлен в названии моего выступления. Я здесь утверждаю, что структуру мирового порядка определяют центры силы. В этом смысле сила классифицируется как совокупность экономических, военных, политических и социокультурных ресурсов государства. То есть тех ресурсов, которые определяют его курс, геостратегический потенциал. Но как его исчислить? Я очень бегло покажу вам слайдами доминирующие подходы, которые утверждают в научном сознании право Соединенных Штатов быть центром силы. На слайде присутствует подход по территории и населению, по наличию ядерного оружия, по экономическим показателям, по вкладу в научную продукцию, по инвестиционной привлекательности, по образованию и так далее.

Смена центров силы — объективный процесс. Процесс изменения мирового порядка сопряжен с угрозой развязывания ядерной войны. Если отсчитать ровно сто пять лет назад от сегодняшнего дня, то за эти сто пять лет Россия трижды участвовала в событиях, которые связаны с изменением мирового порядка. Это 1917 год — распространение идей социализма. Это победа советского народа в Великой Отечественной войне над коллективным Западом. Большинство европейских государств воевало против Советского Союза, вся европейская экономика работала против нашей страны. Существует множество свидетельств жестокости по отношению к русским. Гитлер называл Финляндию самым надежным союзником в войне против России. В Стратегии национальной безопасности США 2022 года Финляндия тоже названа союзником, только уже не самым надежным, а самым ценным. И третий этап — ожесточенная схватка России с коллективным Западом на современном этапе.

Последний тезис связан с процессом формирования нового мирового порядка. Всем очевидно и имеется множество аргументов, что этот процесс крайне непростой и явно не однодневный. Он сопряжен с ожесточенным сопротивлением лидеров старого порядка. США придерживаются курса на сохранение позиции единственного мирового центра силы. Байден во введении в новую Стратегию 2022 года пишет: «Во всем мире потребность в американском лидерстве как никогда велика». Ему вторит Энтони Блинкен: «Мир не может организовать сам себя». В общественном сознании американцев совершенно точно присутствует идея, что гегемония, единоличное руководство — право и обязанность США.

Существует несколько противоречий, связанных с этими взглядами. Одно из них — между огромным военным потенциалом, огромными военными затратами и фактической неспособностью использовать их для военной победы. Кто попытается опровергнуть, что американская армия — армия без побед? После Второй мировой войны американская армия одержала победу только в Персидском заливе в 1991 году и некоторых мелких конфликтах в Доминиканской Республике и тому подобных.

Гегемонизм США все чаще ставится под сомнение другими державами. Однако статус мирового гегемона еще никто не готов принять на себя. Даже Китай со всеми своими амбициями считает себя не готовым. Профессор Фуданьского университета Китая пишет, что у КНР пока нет ценностей, которые они могли бы предложить всему миру. Отдельно можно говорить о претензии Индии, как системообразующей державы. Конечно, я могу приводить цифры, свидетельствующие о мощном военном потенциале России, природно-ресурсном потенциале (об Арктике и ее запасах, о пресной воде и т. д.). Можно тут же говорить о сильных инструментах национальной власти и привлекательности идей.

Я должен сделать вывод, что сила по-прежнему была и остается важнейшим инструментом международной политики. Сейчас утверждается, что необходимо искать другие способы решения международных проблем. Это наивно, но если об этом вовсе не говорить, то вряд ли можно к этому прийти. Второй вывод связан с тем, что сила распределена неравномерно, и эта неравномерность определяет сегодня структуру мирового порядка.

Дорогие друзья, уважаемые коллеги, для меня большая честь выступать в этих стенах, в этой аудитории. Мне очень легко и приятно выступать после коллег, которые дали столь серьезную фундаментальную основу для моего выступления, и особенно после выступления Ивана Владимировича, которое перекликается с целым рядом идей моего доклада. Я много занимался концептом силы, измерения силы, одна из первых статей в России по «умной» силе принадлежит моему перу. Сейчас с некоторым обоснованием пытаюсь ввести некий новый концепт, такой как «правдивая сила». Прежде чем я перейду к концептуальной части, скажу, что она будет достаточно инновационной и местами сложной для восприятия. Я совершенно открыт для дискуссии, высказывайтесь. Пользуясь случаем, я расскажу, как анонсировал в вводном слове к сегодняшнему нашему заседанию, о том интеллектуальном контексте, исканиях, которые на настоящий момент происходят. Начиная с марта 2022 года мне посчастливилось работать в двух проектах. Присутствующие здесь коллеги принимали участие в большом собрании проекта «ДНК России». Это было в Сочи две недели назад. Сегодня наш Философский клуб добрался до Питера.

Первые шаги проекта «ДНК России», курируемого Администрацией Президента, которые мы предпринимали с его научным руководителем и с моим близким коллегой Андреем Владимировичем Полосиным, доктором политических наук, заключались в выработке принципиально новых концептов, которые отражали бы геостратегическую реальность. Например, была задача выработать какие-то критические термины по отношению к Соединенным Штатам. Такие концепты активно вырабатывались и в рамках масштабных мозговых штурмов с участием студентов, экспертов и представителей академического сообщества. Работал такой клуб, как «Гуманитарный реактор». Также есть наш Философский клуб. Это фундаментальный проект, мы выходим на публику немного позже. В декабре будет мероприятие, где мы представим итоги работы нашего Клуба за год, наметим определенные перспективы и представим проект в целом.

И в том, и в другом случае была поставлена задача поиска терминов, новых концептов для оценки наступившей реальности и в случае Философского клуба выявления базовых принципов и понятий русской интеллектуальной традиции. Это была осознанная позиция нашего руководства, потому что изначально задача стояла так: политтехнологический подход к выработке смыслов нас не очень устраивает, мы решили «копнуть» глубже. Что мы наблюдаем в результате? Мы увидели с разных сторон, что для молодежи и современного экспертного сообщества слово «правда» является ключевым концептом. Так и в русской интеллектуальной традиции «правда» или слова с соответствующим корнем представляют собой фундаментально значимые понятия русской мысли. Мы увидели, что здесь есть определенный синтез традиций и сегодняшних ожиданий.

Что касается силы. Мы прекрасно понимаем, что правда – это прекрасно, но «добро должно быть с кулаками». Мы помним известную фразу, тогда это еще не называлось словом «мем», но она достаточно широко распространена, утверждена и понятна различным аудиториям и в то же время отражает некие важные базовые смыслы русской интеллектуальной традиции и некоего концептуально значимого глубокого ответа на действия США в мировой политике и на наше противодействие негативному воздействию. Это слова Данилы Багрова из «Брата-2»: «В чем сила, брат? В правде!»

Все, что мы делали в плане терминов, мы переводили на английский и смотрели, как они будут писаться и звучать для зарубежной аудитории. Утверждение правды в мировой политике звучит как Putting the Truth in World Politics. Наша статья с Василием Юрьевичем Бровко, нашим идейным вдохновителем и выпускником факультета политологии МГУ, так и называется: «Правдивая сила. Утверждение правды в мировой политике». Я бы обратил ваше внимание на источники, можете подробнее обо всем этом прочесть.

Почему мы заговорили о правдивой силе как о некой альтернативе действиям США вокруг спецоперации на современной мировой арене? Отмечается беспрецедентный рост количества фейков. На слайде представлены данные только с февраля по май включительно. Пять миллионов фейков было сфабриковано вокруг военной операции. Их за всю жизнь не удастся переработать. Этот поток совершенно необъятен для современного человека. Здесь, естественно, нужно говорить о глобализации информационных потоков.

Еще один момент, он является достаточно новым, — ложная информация оказывается в современном мире глубоко индивидуализированной или нативной. Когда мы читаем Telegram, нам иногда кажутся некие чужие сообщения письмом от друга. Это совершенно иная система восприятия правды и лжи. Сегодня ночью обсуждалась операция по переброске с одного берега Днепра на другой наших вооруженных сил. И сегодня всю ночь военные блогеры муссировали тему, что на соседнем берегу осталось 20 тысяч наших, тот участок замкнут ВСУ и войне конец, мы проиграли. Эта ложная информация не оправдалась.

Есть массовое потребление информации. Массовое потребление — феномен не новый. Относительно новым является массовизация процессов производства информации и ложной информации в частности. Каждый из нас может создать Telegram-канал, и каждый из нас может продуцировать контент. Это очень серьезные причины, из-за которых возникает запрос на правду.

Понятно, что основой лжи в мировой политике является реалистская парадигма, которая имморальная по сути. Ничего в этом страшного нет: чем лучше соврал — тем больше преуспел в мировой политике. В рамках этой парадигмы у нас никаких вопросов нет, она достаточно честно об этом говорит, даже иногда честнее, чем политический идеализм. Но есть парадокс в теоретической базе — исходная лживость либерального институционализма. Мы знаем, что его отцом является Вудро Вильсон, а манифестом — его «Четырнадцать пунктов», где заложена «ДНК американской лжи». Вильсон в начале 1918 г. говорит, что России нужно предоставить свободный выбор модели развития и то, что индикатором, «лакмусовой бумажкой благочиния» в мировой политике станет отношение к тому, что происходит в советской России. Через три месяца американские войска в качестве интервентов высаживаются в Архангельске. То есть он сам себя проверил своей «лакмусовой бумажкой» и не выдержал теста.

И то, что блестяще охарактеризовал Иван Владимирович. Обволакивающая «мягкая» и «умная» сила не стала выразителем неких моральных начал и источником представления о том, что правда является ценностью в отношениях между государствами. Наоборот, важна привлекательность, даже ценой обмана. Smart power вообще можно переводить как «ловкая, хитроумная сила». Парадокс, что в либеральной теории международных отношений также происходит некое теоретическое и моральное оправдание ложных посылок в мировой политике.

Дело, на мой взгляд, не в том, что Соединенные Штаты плохие, а в том, что ложь — антитеза истине, то есть объективному отражению реальности. Если вы необъективно отражаете реальность для других и для себя, то, видимо, вы столкнетесь с некоторыми сложностями в работе с этой реальностью. Возьмем примеры Афганистана, Ирака, Ливии, Сирии. Победы, как отметил Иван Владимирович, нигде не были одержаны. Это является следствием абсолютно искаженной картины действительности, как, например, попытка построить систему демократического правления в племенном исламизированном обществе Афганистана.

Еще раз подчеркну, что ложь в американской внешней политике является далеко не новым явлением. Например, был Авраам Линкольн, которому приписывают слова о том, что сила в правде. Он был также автором известной лжи, дав обещание южным штатам сохранить старый порядок. У Соединенных Штатов есть долгая история обмана, который раскрывается и по сей день.

Конечно, ложь работает на основе информационной перегрузки — у вас просто нет времени все проверять. Фейк идет потоком, мультиплицируется, многократно репостится различными каналами. Ложь ведет к интеллектуальной деградации граждан. Для того чтобы построить ряд примеров для этого доклада, не нужно ходить дальше последних суток. Не нужно выстраивать ретроспективные ряды, чтобы все это проиллюстрировать. Происходит глубочайшая интеллектуальная деградация, прежде всего западных элит, большие проблемы с географией у западных лидеров. Байден, который вчера назвал Херсон Эль-Фаллуджей…

Это создает достаточно интересную возможность. Управление рефлексией — термин, заимствованный из советской военной науки 80-х годов — создание у противника некоторой ложной реальности, и на основании этой «реальности» он совершает свои действия. Это инструмент гибридной войны, дезориентирующий оппонента. Вооруженные силы Украины заявляли, что отступление из Херсона — специальный маневр, чтобы заманить их в город и провести концентрированный удар.

Что делать? У нас есть более ранняя статья — Иван Владимирович, наверняка, тоже знает, так как он принимал участие в этом семинаре — «Гибридные войны в хаотизирующемся мире XXI века» под редакцией Павла Афанасьевича Цыганкова. Мы с коллегами также выступили со статьей «Гибридная война. Реконструкция против деконструкции». С тех пор мы несколько развернули наш подход, и есть, на наш взгляд, по меньшей мере пять инструментов, с помощью которых с этим можно попытаться бороться: фактчекинг; наблюдение и слежение; международно-правовая оценка; разведывательные данные; независимый сбор и анализ информации, верификация данных в соответствии с критериями социологического исследования.

Правдивая сила и потенциал России — некий возможный ответ на те вызовы, которые сформулировал Иван Владимирович. С одной стороны, это полностью наша концепция, основанная на ожидании молодежи и граждан, не очередная «перепевка» «soft», «smart» или чего-то такого. Я бы хотел добавить к тому, что сказал Иван Владимирович. Важны ценностные установки. У России есть и наработки, и интенции этим заниматься. Мы действительно озабочены тем, чтобы выявить значимые ценности. Я на многих заседаниях Философского клуба говорю о технологических возможностях нашего государства. Нам не стоит полагать, что мы во всем отстаем. В ядерных технологиях, к примеру, мы являемся явным мировым лидером. Мы оказываем содействие международному развитию. Мы поставляли медицинское оборудование в Италию во время пандемии. Необходим, при всей спорности, авторитет руководства. При всей возможной нелюбви к нашему президенту на Западе, он является наиболее авторитетным политиком современного мира. Военный потенциал также развивается.

Мы должны делать что-то новое. Если бы будем делать беспилотники, то они у нас должны быть с портативными ядерными батарейками, чтобы они летали вечно. Вот в чем наша истинная сила. Спасибо! Предоставляю слово Константину Александровичу Коломийцу.

Спасибо за предоставленное слово! Тема выступления — участие США и НАТО в военных действиях на Украине. Прежде всего, хочу сказать, что главным союзником Соединенных Штатов является Организация Североатлантического Договора, созданная для борьбы с СССР и его союзниками. В настоящее время членами НАТО являются 30 стран. Руководством НАТО разрешается проведение миротворческих мероприятий с применением военных инструментов.

Незадолго до начала специальной военной операции некоторые украинские сотрудники были эвакуированы за рубеж. Имея в своем распоряжении множество инструментов информационного воздействия, они помогают украинской стороне, в частности путем создания ложных сообщений. США и НАТО пытаются спровоцировать данными способами государственный распад. Они проводят поиск и сбор информации, которая может навредить Российской Федерации, дискредитировать вооруженные силы, верховную власть.

Одним из их главных инструментов является информационный терроризм.

Примером подобных действий, как было уже сказано ранее, является распространение многочисленных фейков о действиях российской армии на территории Украины. Дезинформация активно расходится через социальные сети, через западное телевидение. Со стороны Российской Федерации был сформирован комплекс мер по противодействию и опровержению ложной информации. Вводится усиленный контроль над содержанием распространяемых материалов. Однако задачей всех граждан России является борьба с фейками. Каждый должен проверять полученную информацию и предупреждать членов семьи и знакомых об опасности ложной информации.

От лица нашего музея мы хотим подарить членам Клуба «Географию Победы». Здесь только историческая правда, фотографии, сделанные Александром Бродским. Часть оригиналов фотографий хранится в нашем музее.